НАУКА

Взгляд

НРАВСТВЕННОСТЬ И ИНТЕЛЛЕКТ

Концепция человеческой свободы неотделима от идеи этики. Несмотря на все изменения, которые эта идея претерпела, свобода осталась константой любого поворотного пункта или развития на протяжении всей истории существования этики. Интеллект охватывает пространство и количество, но он не понимает, что значит свобода. Это есть разделительная полоса меду интеллектом и этикой. Принципы нравственности в этом случае также нельзя назвать продуктом интеллекта. Интеллект может лишь изучить и определить отношения между объектами; он не может судить с точки зрения оценки, когда речь идет о нравственном одобрении или отказе от морали.

Например, каждый человек понимает, что невозможно признать душевное однообразие всех людей, но этот же принцип нельзя рационально оправдать и доказать. Невозможно доказать научным методом, что нечто является нехорошим в нравственном смысле слова, так же как и невозможно сделать точное научное различие между искусством и китчем или между прекрасным и уродливым. Природа или интеллект (так как это одно и то же) не делает различия между верным и неверным, добром и злом. Эти качества не существуют в природе. Тогда что человек как неповторимая индивидуальность значит для науки?

Скажем так: может ли человек прибегнуть к науке, чтобы решить нравственные проблемы, с которыми он столкнулся? Каков должен быть ответ? Разумеется, нет. Все мы можем иметь внутреннюю убежденность о своей свободе, но давайте попытаемся доказать и объяснить научным методом это определенное и все же неопределимое чувство. Все мы соглашаемся с тем, что человек, нанесший обиду в результате несчастного случая, заслуживает осуждения, однако это ясное и логическое отношение нельзя научно оправдать. То, что сердце просто принимает, наука не может доказать или объяснить. Должны ли мы отказаться от исполнения своего долга, потому что интеллект не может оправдать или поддержать этот внутренний голос?

Что имеет общего сознание с нравственными решениями? Хам в своем трактате о природе человека пишет: “Для нашего сознания преступление ничего более чем число мотивов, мыслей или действий, связанных с данной личностью и определенной ситуацией. Мы можем исследовать эту связь, объяснить происхождение и совершение поступка, но только когда мы позволим нашим эмоциям говорить, появится неодобрение, характеризуя этот поступок как зло с точки зрения нравственности”. Он подытоживает это так: “Все, на что способно наше сознание, это показать связь между объектами; по другую сторону, рассуждая с точки зрения оценки, появляются совершенно новые элементы, то, что не существует в фактическом суждении, и может быть объяснено только силой чувств”.

Контраст между наукой и этикой также отражается в повседневной жизни. Наука, например, соглашается с искусственным оплодотворением, чтобы зачать детей в пробирке так же, как и соглашается с эвтаназией или умерщвлением из милосердия. Эти процессы нельзя представить без науки, поскольку они являются ее продуктами. С другой стороны, любая этика, независимо от ее номинального отношения к религии, отвергает эти действия, противоречащие самому принципу, на котором основана человеческая жизнь. Этика, религия и искусство разделяют одно и то же мнение в данном вопросе, хотя они объясняют это по-разному. Религия не может принять искусственную жизнь и насильственную смерть, потому что жизнь и смерть находятся в Божьих руках, а не человеческих. С точки зрения этики искусственное осеменение и эвтаназия есть оскорбление самих принципов человечности, ибо умаляют значимость человека до степени предмета, что ведет к манипуляции им и заблуждению. Три известных гамлетовских монолога посвящены теме смерти. Для науки смерть банальна, это физический факт – достаточно вспомнить научное определение смерти: биологическое явление в материальном мире. Полное ногласие: никакое сравнение невозможно.

Евгеническая стерилизация, эксперименты над человеком, искусственное оплодотворение совершенно рациональны и логичны. Против них не существует рациональных или научных аргументов. Как тогда наука может предостеречь себя от заблуждения? Французская Академия нравственных и политических наук выступила против искусственного оплодотворения с совершенно ненаучным аргументом: «Искусственное оплодотворение есть оскорбление основ брака, семьи и общества». Генот выражает подобную же мысль об искусственной смерти так: «Чувство уважения к жизни и материнству не имеет ничего общего с логикой, и я не верю, чтобы эвтаназия, которая навязывает себя в ряде ситуаций, могла бы быть когда-то узаконена».

Эвтаназия, искусственное оплодотворение, стерилизация, трансплантация органов, аборты и подобное перечисленному является сферой науки только если речь идет о техническом аспекте. Их применение - это уже сфера нравственности, и здесь не наука принимает решения. Искусственное оплодотворение пришло в науку через ветеринарную хирургию. Вопрос опять лежит в конфликте между гуманизмом и биологией или индивидуализмом и материализмом. Это та же первоначальная дилемма, с которой человек столкнулся с самого начала: интерес или духовное веление. Биология предлагает ему прогресс взамен его души и его человеческого достоинства. Человек отказывается от прогресса в случае, если способ достижения его отвратителен ему, но откажется ли он завтра? Будет ли он всегда отказываться?

Существует разница между научным исследованием и использованием его результатов. Мотив первого состоит в том, чтобы познать мир, в то время как мотив второго состоит в завоевании мира. По этой причине взгляд ученого на науку отличается от взгляда других людей. Для общества наука есть лишь сумма результатов, в основном количественного и механического порядка. Для ученого как деятеля это - исследование, опыт, усилие, желание, жертвование – словом, жизнь. Более того, наука для него это радость познания, возвышенное чувство наивысшей нравственной ценности. В этой радости ученый превосходит самого себя и становится мыслителем, философом, мастером. Таким образом, разница между тем, что ученый обнаруживает для себя и для остального мира, возникает спонтанно. Только когда наука развивается в отрыве от ученого и его жизни, когда «остывает» и становится суммой знаний и результатов, тогда она становится безразличной, и ее конечным результатом становится исполнение нерелигиозной функции. Через свое врожденное отрицание метафизики и свое неизбежное умалчивание по «основным вопросам» наука способствует формированию атеистических воззрений если не у ученых, то определенно у общества.

Естественно и то, что материалисты восхищены перспективами, которые открывают перед биологической наукой новые достижения. Но прогресс науки, неважно, как он велик и эффективен, не может представить нравственность и религию бесполезными. Наука не учит людей жизни и не устанавливает нормы ценностей. Те ценности, которые возвышают биологическую жизнь до уровня человеческой, останутся неизвестными и непостижимыми без религии. Религия - это инициация в природу другого высшего мира, и нравственность составляет ее смысл.

Расим Бабаев,
выпускник богословского факультета
Стамбульского университета Мармара

Еженедельная аналитическая газета "Бакинские Bедомости", № 25 (63), 09 июля 2006
© www.monitorjournal.com | All Rights Reserved